Как научиться понимать и любить ребёнка

Мы хотим видеть идеального ребенка. «Мы слишком много требуем», а нам нужно всего лишь научиться любить его, без взрослого эгоизма и пренебрежения. Единственное, что на самом деле ценно — это осознание того, что каждый ребенок уникален и неповторим, что для одного норма, для другого явное отклонение от нормы. В статье хочу изложить основные взгляды на концепцию воспитания детей, известного педагога, писателя, гуманиста Януша Корчак. Меня заинтересовал очень интересный подход к написанию, подаче материала книги. Я бы посоветовала всем прочитать книгу.

Отказ от любого – физического и морального – насилия над детьми, в признании индивидуальных особенностей каждого ребёнка и уважение его мнения — это основная идея книги. «Я хочу научиться понимать и любить ребенка», но ни одна книжка, ни один врач не может заменить собственной чуткой мысли, собственного внимательного наблюдения.

Дети – это не случайно встреченные знакомые, мимо которых можно спешно пройти, отделавшись приветствием и улыбкой. Дети составляют большой процент человечества. Они были, есть и будут. Разве существует жизнь в шутку? Нет, детский возраст – это долгие, важные годы жизни человека.

«Ребенок и бесконечность.

Ребенок и вечность.

Ребенок – пыль в пространстве.

Ребенок – мгновение во времени».

Воспитание ребенка это не милая забава, а задача, в решении которой надо вложить усилия бессонных ночей, капитал тяжких переживаний и много размышлений…

Не надо упускать из виду, что младенец наделен определенной, четко очерченной индивидуальностью, которая складывается из врожденного темперамента, силы интеллекта и жизненного опыта. Подчас родители не желают знать то, что знают, и видеть то, что видят.

Право ребенка быть тем, кто он есть.

Маленькие люди – маленькие потребности, радости и печали. А ребёнок маленький, лёгкий, его немного. Мы должны наклониться, приблизиться к нему. — Когда же он наконец начинает говорить и ходить, то плачет, все крушит, лезет в каждый угол, докучливо пристает и нарушает порядок – маленький неряха и деспот.

Он вредничает, противостоит нашей разумной воле, требует и понимает только то, что ему хочется. Он спит не тогда, когда мы желали бы, ест не так, как мы хотим; мы думали, что он засмеется, а он испуганно плачет. А какой хрупкий! Любой недосмотр грозит болезнью, предрекает новые проблемы. Если один взрослый прощает, другой еще больше обвиняет и придирается. Маленький интриган провоцирует трения и раздоры между взрослыми – всегда кто-то обижен или недоволен.

А хуже всего, что ребёнок слаб. Мы можем его поднять, подкинуть вверх, усадить вопреки его воле, насильно остановить его бег, свести на нет его усилия.На каждый раз когда он не слушается, у меня припасена сила. Я говорю ему: «Не уходи! Не трогай! Отойди! Отдай!» И он знает, что должен так поступить. Ведь сколько раз он безрезультатно пробует, прежде чем поймет, уступит, откажется.

Кто и когда, в каких исключительных условиях осмелится толкнуть, дернуть, ударить взрослого? А каким обычным и невинным кажется нам шлепок, отвешенный ребёнку, резкое дерганье за руку, болезненные объятия в порыве нежности.

Ощущение слабости воспитывает преклонение перед силой; просто тот, кто старше и сильнее, может резко выразить свое недовольство, силой подкрепить свое требование и заставить слушаться, то есть безнаказанно обидеть. Это плохая наука и печальные перспективы.

Школа. Мы ввели всеобщее, принудительное обучение, принудительную умственную работу, существует обязательная школьная повинность. Мы взвалили на плечи ребенка многие годы обучения. Школа требует, родители неохотно дают. Конфликты между семьей и школой обременяют ребенка. Школа создает ритм часов, дней, лет.

Ребенок не знает, недослышал, не понял, ослышался, ошибся, у него не получилось, он не может – все это его вина. Неудача ребенка, его плохое самочувствие, каждая трудность – это его вина и злая воля. Не очень быстро или слишком быстро, не очень правильно сделанная работа – вина небрежности, лени, нежелания, рассеяности. Невыполнение обидного и неисполнимого задания – вина. Поспешное злое подозрение – тоже вина. Вина ребенка за наши опасения и подозрения, даже его попытка исправится – вина.

«Вот видишь, можешь, когда захочешь». Мы всегда найдем, в чем его обвинить, и жадно требуем еще большего. Разве мы тактично уступаем, разве избегаем ненужного раздражения, разве мы облегчаем сосуществование? Разве не именно мы упрямы, капризны, агрессивны и своенравны?

Ребенок как цветок – предвестник будущего плода. А до той поры забота, издержки и хлопоты: вырастет ли, сбережёшь ли? Все юное вызывает беспокойство, надо долго ждать, станет ли оно поддержкой в старости и компенсирует ли с лихвой все затраты. Но в жизни естьзасуха, заморозки, град, которые губят урожай. Мы лелеем, защищаем, кормим, воспитываем. Он беззаботно берёт; но кем бы он был без нас – тем, кому всем обязан? Единственно мы, исключительно мы, только мы.

Он маленький, слабый, бедный, зависимый – он еще только будет гражданином.

Следить за ним, ни на минуту не спускать глаз. Следить, не оставлять одного. Следить, не отходить ни на шаг. Он упадёт, ударится, покалечится, испачкается, потеряет, прольёт, порвёт, сломает, испортит, выкинет, потеряет, подожжет, пустит в дом незнакомого человека. Навредит себе, нам, покалечит – себя, нас, приятеля по играм.

Следить: никаких самостоятельных начинаний, полное право контроля и критики.

Он не знает, что и сколько ему есть, сколько и когда пить, он не знает границ усталости. А значит, надо стоять на страже еды, сна и отдыха. Как долго, до какого времени? Всегда.

С возрастом степень недоверия изменяется, но не уменьшается, а наоборот – возрастает.

Ребенок не отличает, что важно, а что не имеет значения. Ему чужды порядок и систематический труд. Он рассеянный – забудет, недооценит, забросит. Он не знает об ответственности перед будущим.

Мы должны поучать, приучать, направлять, подавлять, сдерживать, исправлять, предостерегать, предотвращать, навязывать и сражаться. Сражаться с гримасами, капризами и упрямством. Навязывать программу осторожности, внимательности, опасения и беспокойства, плохого предчувствия и мрачного предвидения.

Мы, опытные, знаем, сколько вокруг опасностей, засад, ловушек, роковых ситуаций и катастроф. Мы знаем, что самая большая осторожность не даёт полной гарантии, и, конечно, мы недоверчивы: чтобы совесть была чиста, чтобы при несчастном случае не было в чем себя упрекнуть.

Ребёнок подрастает, ему мил азарт своеволия, его на удивление тянет ко всему плохому. Он охотно прислушивается к злым подсказкам, перенимает наихудшие примеры. Его легко испортить и тяжело исправить.

Мы желаем ему добра, хотим облегчить жизнь, отдаем без остатка весь свой опыт: готовый – только руку протяни. Мы знаем, что мешает детям, помним, что нам помешало – пусть он избежит, обойдет, не узнает такого.

«Помни. Знай. Пойми».

«Сам убедишься. Увидишь».

Он не слушает. Будто бы нарочно, будто бы назло. Способен выскочить из-под контроля, усыпить бдительность, обмануть. У него всегда готова отговорка, увертка, он утаит и совсем обманет. Как же терпеть бестолковые проказы, нелепые выходки, неконтролируемые вспышки?

Надо следить, чтобы послушался, надо следить, чтобы сделал. Сам он, конечно, тянется к плохому, дорогу выбирает наихудшую, опаснейшую. С годами работы увеличивается расстояние между тем, чего желает взрослый и чего жаждет ребёнок.

Мы реже советники и утешители, чаще суровые судьи.

Мы знаем путь к успеху, мы даём указания и советы.

Мы развиваем достоинства и подавляем недостатки. Мы направляем, поправляем, обучаем. Ребенок – ничто, всё – мы. Мы приказываем и ожидаем послушания.

Только мы ответственные перед совестью и законом, знающие и предвидящие, мы – судьи действий, поступков, мыслей и намерений ребёнка. Мы выдаём распоряжения, следим за их выполнением по нашей воле и пониманию – это наши дети, наша собственность, руки прочь. (Но в наше время действует не только авторитет семьи, но пока осторожный, легкий, незаметный общественный контроль).

Взрослый по своей воле распоряжается материальными благами, у ребенка же нет ничего своего, он должен отчитываться за каждый даром полученный в пользование предмет. Нельзя порвать, сломать, выпачкать, нельзя подарить, нельзя отказать. Надо принять и быть довольным. Все в определенном месте, в определенное время, все обдуманно и согласованно предназначению.

(Возможно, поэтому ребёнок так ценит ничего не стоящие мелочи, которые у нас вызывают только удивлённую жалость: хлам, а для него единственная настоящая собственность и богатство – пуговка, бусинка, коробка, шнурок.)

Взамен за услуги ребёнок должен покоряться, хорошо вести себя – пусть выпросит, выманит, только не требует. Ему ничего не принадлежит, мы ему все даем, если хотим.

В силу нищеты ребенка и милости материальной зависимости отношение взрослых к нему – испорченное.

Он не знает сложностей и проблем взрослой жизни, не предполагает, откуда берутся моменты наших волнений, разочарований и скуки, что беспокоит нас и лишает хорошего настроения: ему неведомы взрослые поражения и неудачи. Легко усыпить его бдительность, обмануть наивность и скрыть правду.

Он думает, что жизнь проста и легка. Есть папа, есть мама; отец зарабатывает, мама покупает. Он свободен от материальных забот, от сильных искушений и потрясений – он снова не знает и не может судить об этом.

Мы отгадываем его сходу, одним мимолётным взглядом, без усилий раскрываем неумелые хитрости. А может, мы ошибаемся, видя в ребенке только то, что нам хочется? Может, он прячется от нас, может страдает тайком?

Светлый демократизм ребенка не знает иерархий. Ему близки пес и птица, ему равны бабочка и цветок, он находит братьев в камешке и ракушке. Не обладая высокомерием выскочки, он не знает, что только у человека есть душа.

Мы пренебрегаем ребёнком, потому что перед ним еще много часов жизни. Мы ощущаем тяжесть собственных шагов, неповоротливость расчетливых движений, скупость ощущений и восприятий. Дитя бегает и скачет, смотрит на что попало, удивляется и расспрашивает, легкомысленно роняет слезы и искренне радуется.

Мало нужно для счастья, достаточно всего ничего – зачем излишне стараться? Мы спешно и бесцеремонно отделяемся от ребёнка. Мы недооцениваем многообразие его жизни и радость, которую так легко ему доставить. От нас убегают важные часы и годы, а у него есть время, он еще успеет, дождется.

Мы любим детей. Несмотря ни на что, они наша отрада, услада, радость и отдых, яркий свет жизни. Мы их не пугаем, не обременяем, не третируем, они чувствуют себя свободными и счастливыми…

Дети заслуживают уважения, доверия и доброжелательности, что с ними приятно находиться в душевной атмосфере, веселого смеха, свежих первых задумок и удивлений, чистой, ясной, милой радости.

Уважайте труд познания. Ребенок – иностранец, он не понимает языка, не знает направления улиц, законов и обычаев. Иногда он сам хочет осмотреться; когда тяжело, просит подсказать и посоветовать. Ему нужен проводник, который вежливо ответит на вопросы.

Уважайте его незнание. Ребенок не глуп, глупцов среди детей не больше, чем среди взрослых. Как часто мы, с опытом прожитых лет, навязываем бессмысленные, некритичные, неисполнимые указания. Умный ребенок время от времени удивляется агрессией, оскорбительной взрослой глупости.

У ребенка есть будущее, но есть и прошлое: памятные события, воспоминания, много часов очень важных размышлений в одиночестве. Он так же, как мы, помнит и запоминает, оценивает и пренебрегает, логически размышляет – и ошибается, когда не знает. Благоразумно доверяет и сомневается. Ребенок привлекает наше внимание, когда мешает нам и раздражает; только такие моменты мы замечаем и помним. Мы не замечаем его, когда он спокоен, серьезен, сосредоточен.

Уважайте неудачи и слёзы. Слезы упрямства и капризов – это слезы бессилия и бунта, отчаянная попытка протеста, зов помощи, жалоба на нерадивую опеку, свидетельство того, что детей неразумно притесняют и принуждают, проявление плохого самочувствия и всегда страдание.

Мы скрываем собственные недостатки и заслуживающие наказания поступки. Детям не разрешается критиковать, замечать наши пороки, дурные привычки и смешные черты. Мы изображаем из себя совершенство. Только ребенка мы можем наказывать и обвинять в поступках.

Уважайте собственность ребенка и его бюджет. Ребенок разделяет материальные проблемы семьи, болезненно ощущает материальные проблемы семьи, болезненно ощущает нехватку средств, сравнивает собственную бедность с достатком приятеля, он беспокоится из-за горьких копеек, на которые обедняет семью, а сколько необходимых потребностей, желаний, искушений. Он не хочет быть обузой.

Мы желаем, чтобы дети были лучше нас. «Что из него получится, когда вырастет?» — беспокойно спрашиваем мы.

Ребёнок растет. Становится крепче, дышит быстрее, пульс живее, он строит себя, его все больше, он глубже врастает в жизнь. Он растет днем и ночью, когда спит и бодрствует, когда веселится и грустит, когда шалит, когда, раскаиваясь, стоит перед тобой.

Когда скелет растет, сердце не успевает, то недостаток, то чрезмерность, иная химия исчезающих и пробуждающихся желез, иные беспокойства и неожиданности. То он хочет бегать, прыгать, хочет бороться, поднимать, добывать, то хочет спрятаться, видеть сны, Попеременно то стойкость, то необходимость покоя, тепла и комфорта, то уныние.

Уважайте секреты и колебания тяжелой работы роста.

Что он будет уметь завтра, если мы не дадим ему сегодня жить сознательной, ответственной жизнью? Уважайте каждую отдельную минуту, потому что она уйдет и больше никогда не повторится, а это серьёзно. Позволим же ребенку с удовольствием упиваться радостью утра и верить. Он хочет именно этого. Ему не жаль времени на сказку, на разговор с собакой, игру в мяч, подробное разглядывание картинки, перерисовывание букв, и все это в радость. Так что он прав.

Уважайте текущий час, сегодняшний день.

Ты говоришь: «Он должен… Я хочу, чтобы он…». И ищешь образец того, каким должен быть, ищешь жизнь, которой для него желаешь. Это ничего, что вокруг посредственность и заурядность. Ничего, что вокруг серость. Люди топчутся, возятся, суетятся – мелкие хлопоты, ничтожные устремления, недалекие цели. Нереализованные надежды, жгучая печаль, вечная тоска…

Кем он должен стать? Борцом или тружеником, вождем или рядовым? Или просто счастливым? Где счастье, что такое счастье? Ты знаешь к нему дорогу? Есть ли те, кто ее знает? Справишься ли ты?.. Как предвидеть, как защитить? Собственным примером, помощью, советом, словом? А если откажется?

Через пятнадцать лет он будет вглядываться в будущее, ты – в прошлое. В тебе – воспоминания и привычки, в нем – изменчивость и гордая надежда. Ты сомневаешься – он ждет и доверяет, ты – боишься – он не тревожится.

Так должно быть! Однако… Пусть ищет, только бы не заблудился, пусть поднимается, только бы не упал, пусть искореняет, только бы рук не поранил, пусть берет, только бы осторожно.

Он скажет: «У меня другое мнение. Хватит меня опекать». Значит, ты мне не доверяешь? Значит, я тебе не нужна? Ты тяготишься моей любовью? Неосторожное дитя, не знающее жизни. Бедное дитя. Неблагодарное дитя.

Но разве любовь – это заслуга, за которую ты ждешь оплаты? Разве земля благодарна солнцу за то, что оно светит? Разве дерево благодарно зернышку за то, что выросло из него? Материнская любовь – стихия. Люди изменили ее на свой лад.

Литература

• 1.Право ребёнка на уважение; Как любить ребёнка/ Януш Корчак; пер. с пол. Ульяна Хомич. – Минск: Дискурс, 2019. – 448с.